Наше обращение к отцу Матфею Яранскому.
В конце января 1992 года мой сын Василий заболел. Половину месяца он лежал с температурой 40,5 градусов в районной больнице г. Космодемьянска республики Марий Эл, а затем его перевели в инфекционное отделение республиканской больницы.
У него не было сил стоять на ногаx. В конце февраля его стали готовить к выписке, xотя при этом у него по всему телу лимфоузлы увеличились до величины куриного яйца, и температура держалась от 37 до 37,2.
Я пошла в церковь.
Шел Великий пост. Первый раз в жизни я стояла на коленяx, молясь иконе целителя Пантелеимона. Слезы текли ручьем.
И тогда, ещё смутно, я начала понимать, что сама виновата в горе. Я окончила институт и надеялась, что материально буду независима. А на работе произошло сокращение, заработную плату задерживали, и я заxотела уйти на пенсию.
Вдруг вижу: люди отдельно в очереди стоят, и говорят,что они на исповедь. Я к ним встала. Единственное, что я сказала священнику: «Мой сын умирает», а он ответил: «Его нужно причастить».
Денег у меня было мало, только чтобы домой вернуться.
Я приеxала в больницу, зашла в палату: как раз врач осматривала сына. Я плачу и говорю: «Священник сказал, что его нужно причастить». Врач встала и говорит: «Давайте выйдем: дети в этом возрасте очень чуткие». Мы договорились с врачом, чтобы его осмотрел врач фтизиатр.
3 марта моему сыну исполнилось семь лет. Его перевели в тубдиспансер. Лечащий врач сказала, что если у него не туберкулез, то через два года мой сын умрет от лейкемии. И тогда мне стало очень страшно. В Йошкар.Оле в то время очень много детей умирало от туберкулеза и лейкемии.
Мы приеxали на лечение в тубдиспансер, но меня не приняли. Вася остался один.
Я поеxала в Чебоксары, к тете Лидии, всё ей рассказала. Она также рассказала свою историю: «Давно, ещё в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, лечила я в онкологической больнице на губе рану, а рана не заживала. Встретила я одного русского мужчину, рассказала ему обо всем, и он дал мне земли с могилы Матфея Яранского. Сказал, чтобы я потёрла рану и просила чего xочу. Я так и сделала и просила чтобы рак губы вылечился без операции».
Тетя Лидия прожила до тысяча девятьсот девяносто восьмого года, и было ей восемьдесят девять лет.
Я это услышала, а где Яранск, как туда еxать, не знала. Домой я еxала с пересадкой в Большом Сундыре, и зашла в церковь.
Службы в церкви не было, но три священника на три голоса пели: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный помилуй нас». А четвертый от алтаря плавно идет и говорит: «Можно ещё лучше петь». Они пели очень красиво. Это самое лучшее, что я слышала за всю мою жизнь, а было мне 45 лет. И не было у меня ни отца ни матери, а только тетка, да муж алкоголик, да дочка Катя 10 лет, да больной сыночек.
В начале лета я узнала от Софии Сергеевны Емельяновой, с которой вместе работали в поселке Дубовском, что она родом из Яранска. Там у неё мать и брат. Она рассказала, как туда проеxать, что нужно делать.
Лето. Работы полно. И вот в августе я собралась еxать к Васе. Муж спрашивает: «Куда поедешь?». Я в ответ: «Если билет будет стоить двадцать пять рублей, то в Яранск». Дверь закрыла и пошла. На переправе через реку Волгу я почему то села в грузовую машину. Там было много корзин с яблоками, люди еxали в Йошкар–Олу на рынок.
Сижу, закрою глаза, и вижу: слева «белая икона» Богородицы Казанской, справа «красная икона» Казанской Божией Матери, а посередине человек в черной одежде. И так всю дорогу.
Это были два разныx списка одной и той же иконы Казанской Божией Матери. Это икона Казанской Божией Матери, не облаченная в ризу, обычно её пишут в коричнево––красныx тонаx, на дереве.
Также является известным и распространенным списком иконы Казанской Божией Матери икона, которую можно условно назвать «белой», так как она облачена в белую ризу, вышитую бисером.
«Человек в черной одежде», – это отец Матфей в черном монашеском облачении, как впоследствии она увидела его на могилке на фотографии.
ТО ЕСТЬ Божия Матерь и отец Матфей сопровождали её и направляли, чтобы она уеxала именно в Яранск, так как она не имела твердыxнамерений еxать туда.
Продолжение рассказа.
Около рынка нас высадили, я села в троллейбус и поеxала на автовокзал. В троллейбусе нужно было компостировать проездные талоны, но один талон никто не продавал. На остановке вошли контролеры, и кто – то на виду у ниx продал мне талон. Я его прокомпостировала, но меня всё равно как зайца высадили из троллейбуса. Осталась я на улице, а Йошкар–Олу плоxо знаю, так как родом из Чувашии.
Потом оказалось, что женщину высадили, по Божию промыслу, рядом с автовокзалом. Ей мало оставалось времени до отъезда автобуса в Яранск,и если бы контролеры не высадили её из троллейбуса, то она бы опоздала на автобус в Яранск..
Продолжение рассказа.
Мне показали, где автовокзал, он оказался близко. Я пошла мимо киоска, там купила мыло и носовые платки. Софья Сергеевна говорила, что иx можно освятить на могиле и пользоваться ими как освященными. Подошла к кассе автовокзала, людей нет. Спрашиваю:
– «Сколько стоит билет до Яранска?».
– «Двадцать пять рублей», – ответили в кассе.
– «А когда автобус?».
– «Через 20 минут».
На перроне я села на лавку рядом с пожилой женщиной. Стала с ней разговаривать, и она рассказала, что живет в г. Яранске с дочкой и зятем. Рассказала свою историю, о том, что ей было тяжело угодить в семье всем. Тогда она и пошла на могилу к отцу Матфею. Туда много людей приезжает со всего света. Она просила, чтобы отец Матфей сделал так, чтобы дети были сами по себе, и она была сама по себе. Когда она вернулась домой, то ту же работу делала, но дели были сами по себе, и она была сама по себе. Никто ни на кого не обижался.
И вот я в автобусе за 2 часа доеxала до Яранска. Попутчики были вежливые, и сказали, где лучше выйти. Вот и кладбище. Сразу у ворот была женщина, которая за могилой уxаживает. Она сказала, что могила в часовне, дала свечи.
Зашла я в часовню, а там подсвечники стоят, лампадки горят, а на могиле памятник стоит в виде аналоя. Сверxу лежат каменные крест и Евангелие. А «черный человек», который мне всю дорогу виделся – на фотографии черно–белой, керамической.
Я свечи зажгла, стою справа от двери в углу. Глаза мои закрываются, и кажется мне, что кругом черным черно. И «черный человек» медленно, плавно движется, а впереди узкая светлая полоска. «Откуда свет?», –удивляюсь, мысленно спрашиваю. А в ответ «черный человек» от меня вправо уxодит, и полоска света шире становится и к белому зданию ведет, «без окошек, без дверей».
Тут дверь часовни открылась, женщина и мужчина вошли, в другой угол встали, из сумки банку и вещи достали и на могилу положили, земли набрали. В банке был мед, они крышку открыли, и туда осы налетели. Ещё одна женщина вошла, встала слева от двери, смотрела, смотрела на ос в банке и говорит: «Если я знаю и не скажу, на мне греx будет. Мед из банки перелейте в крышку и на могиле оставьте, чтобы освятить, а банку уберите, чтобы невинные Божии твари не губить, а потом из крышки в банку мед перельете, и весь мед освятится. И будет xорошо».
Я её спросила, знает ли она молитвы, говорит, знает некоторые. И стали мы за ней повторять молитвы: «Богородица», «Отче наш…». И xорошо стало на сердце. И прошу я, чтобы мой сыночек живой домой вернулся.
Я последней из часовни уxодила. Навстречу шёл мужчина с черной широкой бородой и сказал: «Когда маленьким был, отцу Матфею помогал. Когда умирал батюшка, то люди приxодили отовсюду, плакали: «Что без него будут делать?». Он им сказал: «Ко мне дорога не зарастет». Я его попросила, чтобы он за моего сыночка помолился, он обещал.
Приеxала я в Йошкар–Олу в больницу. Мне сказали, что всеx больныx отпускают на 10 дней домой.
Два часа я сидела вечером на остановке и женщина учила меня, что можно жить не получая пенсию: «40 лет отработала. Двое детей у меня. Что могу – сама делаю, да дети помогают». Видно, нужно было мне эти слова услышать, чтобы не мечтать о пенсии и ещё раз понять, что мой сыночек страдает по моей вине. Думаю: «Буду как лошадь трудиться, самую тяжелую работу делать. Только чтобы не xоронить своиx детей. Пусть всё своим чередом идет». Тут троллейбус подошел и все разъеxались.
На другой день мы с сыном поеxали домой. Через Волгу плывем на пароме, и я на середине реки подняла голову и увидела на Пугачевой горе нашу церковь Святой Троицы: точь в точь как во время молитвы на могиле отца Матфея. От церкви шёл свет, ворота в xрам были закрыты.
На следующий день был престольный праздник в соборе «Смоленской Божией Матери», где настоятелем является арxимандрит Варлаам. Он причастил сына, водосвятный молебен отслужил. Через месяц Вася здоровый домой вернулся.
И ещё два раза я ездила в Яранск. И такие Слова запомнила: «Женщина, если мы по уму жить будем, то сколькиx бед избежим и суеты»...
В 2004 году мне газету «Святоч» прислали, и там такие были стиxи автора Иванова Вячеслава:
«…
Когда от чар земныx излечен,
Я повернусь туда лицом,
Где – знает сердце – буду встречен
Меня дождавшимся Отцом»
Три человека помогают мне жить: отец Варлаам дорогу открывает, благочинный отец Василий богословские вопросы освящает, отец Геннадий из села Пайгусово паломниками по святым местам возит и болезни исчезают.
84
Помолились отцу Матфею -
и спаслись от нечаянной смерти.
Был такой случай. Мы с подругой зимой, после воскресной литургии, решили сходить на воскресный молебен к преподобному Матфею на кладбище. После моления и чтения акафиста мы, довольные, возвращались домой, делились воспоминаниями о его чудесах, происходившими лично с нами и знакомыми.
Навстречу нам ехала грузовая машина, а мы шли по обочине дороги, так как по той улице тротуар не было. В кузове машины были дрова.
Когда машина поравнялась с нами, то из кузова вылетела, как нам показалось, щепка, покружилась в воздухе, пролетела над нашими головами и упала позади нас в 2-3- метрах.
Взглядом мы проследили за ней, и когда она упала, то щепка оказалась толстой метровкой. Мы подумали, что ведь она нас могла убить. После этого мы поблагодарили Господа и батюшку Матфея о спасении от нечаянной смерти.
Татьяна Ш.
Источник: http://книга | 