Духовное наследие земли Яранской

Некоторые боголюбивые посетители обращались к старцу с просьбой об исцелении от телесных болезней. Тогда он как правило советовал  им приложиться к святым мощам или к чудотворным иконам, либо принять какую-нибудь лекарственную траву. Но исцелившиеся от недугов больные свое выздоровление связывали прежде всего с молитвами старца, и были правы.

К светской власти в то время пришли  люди, которых одно упоминание о Церкви бросало в дрожь, и они в один голос кричали: «Уничтожить!». И уничтожали! Уничтожали Русь Святую, Православие, народ, культуру, духовность, историю. Повергли страну Российскую в хаос, мрак, запустение, духовный плен.

В то же время диавол ударил и с другой стороны. В церкви Российской происходит обновленческий раскол.

 Игумен Геннадий, о. Матфей и братия обители остались верными чадами Церкви, возглавляемой патриархом Тихоном. И до самого закрытия монастыря в 1921 году они не приняли обновленческого раскола. В это время из уст старца можно было услышать  такие слова (когда духовные чада предупреждали отца Матфея об опасности, грозящей его жизни, т.к. кровь священническая по городам и весям лилась широкой рекой):

«Что они мне сделают? Я монах. Лишат имущества? Я уже заранее отрекся от него. Осудят на изгнание? Я и без того не принадлежу миру и земле. Лишат жизни? Для меня жизнь – это только лишения и подвиг борьбы, страдания  – и вовсе не наслаждение. И я уже и сам всю жизнь свою посвятил Богу. Словом, я монах! Что мне сделают?».

В 1918 году Анна-Пророчицкий монастырь был упразднен, его имущество национализировано. Монастырские насельники вынуждены были разойтись по городам и весям. В бывшей обители остались лишь некоторые из братии, которые решили заниматься сельским хозяйством и создали товарищество «Опытное Поле». Изгнанный же из лесной дачи  о. Матфей одно время находил приют в селе Большая Рудка Шарангской волости Яранского уезда (ныне – Нижегородской области), но последнее земное пристанище обрел в деревне Ершово Беляевской волости, располагавшейся в одной версте от бывшей монастырской пасеки. (Лагунов М.А. «Правда об «отце Матфее»» с. 20-23. Уланов И. «Правда о «святом Матфее»» с. 3.).

В двадцатые годы, когда закрывались церкви и монастыри, отец Матфей жил  в монастыре под Яранском.

Он ходил пешком в те церкви, в которых еще шла служба. Бывал и в Соболях. Когда совершал такой далекий путь, то всегда останавливался по дороге в деревне Боярские (Полубоярцево).

Жили в этой деревеньке очень добрые, хорошие люди – Христофор Николаевич и Прасковья Федотовна, дедушка и бабушка Елизаветы Прокопьевны Пискуновой и Любови Прокопьевны Кислициной.

Домик их был небольшой, но всегда чистый. Сам хозяин – человек глубоко верующий. Он никогда не пил и не курил, прожил почти 100 лет. Старики всегда соблюдали посты, длинные и короткие, среды и пятницы. В эти дни они никогда не ели мясо, молочные продукты, рыбу.

Жили правдой. Христофор Николаевич часто говорил: «За правду Бог жизнь удлинит, за неправду укоротит».

У них-то и останавливался отец Матфей. Прасковья Федотовна его, бывало, накормит и постель предоставит.

В то же время у родителей жила дочь Клавдия Христофоровна с маленькой дочкой Лизой. Муж ее, Прокопий Васильевич, служил в армии. У его родителей семья была большая. Поэтому жена ждала мужа у своих родителей.

Как-то отец Матфей спросил у Прасковьи Федотовны: «А дочь ваша на работе?»

Та рассказала, почему дочка живет при них, и добавила: «Зять должен бы прийти домой… беспокоимся, не случилось бы с ним что-то плохое».

Отец Матфей уверенно ответил: «Не беспокойтесь, на днях он придет».

Так и случилось.

Это не могла забыть бабушка Елизаветы Прокопьевны. Когда дочка подросла, она ей рассказывала, удивлялась: «Какой он был человек! Мог угадывать!»

Местные жители, глубоко чтившие о. Матфея за его богоугодную жизнь, построили ему на своей земле небольшую келью-избушку, где он, прожив более восьми лет, и окончил свой земной подвиг. Молиться старец ходил в соседнее село Беляево, в построенную в 1893 году чудную деревянную церковь в честь Святителя и Чудотворца Николая, сохраняющуюся и поныне. Обычно он становился у печки, и, никем не замеченный, простаивал целые службы, вознося свои молитвы Господу. Молясь в церкви святителя Николая Чудотворца, отец Матфей, видимо, стяжал особую молитвенную близость к Николаю Чудотворцу. После его смерти люди, молящиеся к нему, видели во сне что отец Матфей идет вместе с Николаем Чудотворцем.

Время становилось все более и более тревожным.  Старец не мог  остаться безучастным, когда диавол, всегдашний враг рода человеческого, воздвиг распрю внутри церкви, когда под влиянием «живоцерковников» часть духовенства стала отступать от Христа Спасителя, от Его Божественного учения, от благодатных и спасительных таинств Церкви Православной и от ее иерархов. Вот уже и вятский владыка Павел (Борисовский) за приверженность православным канонам и патриарху Тихону оказался на Соловках. Затем последовала ссылка глазовского епископа Виктора (Островидова), который, находясь в соловецком заточении, сумел сохранить молитвенное общение с паствой.

В 1924 г. обновленцы задумали превратить традиционно проводимый (ежегодно)  в епархии крестный ход с чудотворными иконами – в триумфальное шествие по Вятской губернии «Живой церкви». На защиту православия выступили управлявший «тихоновскими» приходами Вятской епархии: епископ Авраамий Уржумский, викариальные епископы Флавиан Котельнический, Симеон Глазовский и Григорий Ветлужский, которые советовали верующим «принять иконы во время хода», но службы служить со своими, оставшимися верными Патриарху Тихону священниками, а обновленческих клириков до службы не допускать. Замысел иуд потерпел крах. Крестный ход, совершенный 13 октября – 20 ноября 1924 года, продемонстрировал торжество Православной Церкви. По свидетельству обновленцев, их поражение было предопределено той огромной разъяснительной работой, которую энергично вели среди верующих придерживавшиеся «тихоновской» ориентации священники и монахи. В числе этой «Божией рати» обновленцы особо отметили «многочисленный сонм иноков и инокинь монастырей, вроде о. Арсения, о. Матфея, о. Афанасия, о. Геннадия, «Дарьюшек, Марьюшек, Дуняшек», которые ходили по деревням и селам и несли верующим правду Божию, стараясь «подействовать на обновленцев вразумлением их и освящением от благодатного архипастыря», а в случае неудачи – изгнать их из приходов.

Люди, жаждущие  наставлений отца Матфея, в огромном количестве собирались у его дома. И в последние годы он старался принять всех, приходящих к нему. Часто говорил притчами, иносказательно, как будто о ком-то другом, и обращался к кому-то другому. Но слушающий понимал, к кому обращена эта речь, и всегда со слезами уходил от старца, вразумленный, ободренный и утешенный.

         Весна 1925 года. Глухая, темная весенняя ночь. По раскисшей дороге быстро, озираясь по сторонам, идет монах, подпираясь простой палкой. Полы подрясника подняты высоко, чтобы не запачкать грязью. Идет, творя про себя Иисусову молитву и изредка крестясь. Это Яранский епископ Нектарий, высокий и худой, с лицом аскета, с редкой бородой и темными волосами, которые заплетены в косицу и спрятаны под скуфьей. Владыка Нектарий (в миру Нестор Константинович Трезвинский) был назначен на кафедру в декабре 1924 года указом патриарха Тихона. В это время в Вятской епархии было много «живоцерковников» - противников законно избранного патриарха Тихона, которые прилагали все силы к захвату приходов и насаждению своих взглядов и учения среди верующих людей.

         Вот и шел епископ Нектарий к знаменитому батюшке Матфею за советом: что делать дальше, как жить? Как спасти стадо Христово от волков, расхищающих его? Как уберечь людей от греха, ереси и раскола? Мысли роились в голове у владыки. Он не думал о своей безопасности, все его устремления и мысли были направлены на одно – как не нарушить завет Христов.

         «Кесарю – кесарево, а Божие – Богу». Было уже далеко за полночь, когда преосвященный добрался до деревни Ершово. Затаив дыхание, владыка остановился и прислушался. Тишина, лишь мелкие капли дождя шуршат по листве. Все спят непробудным сном.

         Вот, наконец, и маленький домик, похожий на баньку, скрылся от посторонних глаз за высоким кустарником.

-         Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

И сразу же из-за двери, словно его уже давно ждали, раздается негромкое: «Аминь».

Открывается дверь, и о. Матфей в полном монашеском облачении встречает на пороге своего епископа, смиренно прося Святительского благословения.

         В  переднем углу стоит небольшая восковая свеча, скудно озирая своим светом Крест Христов и лик Божией Матери, лежит раскрытый на аналое большой псалтырь. Владыка проходит к иконам и широко осеняет себя крестным знамением, а в это время о. Матфей тихонько поет:

         «Мученицы твои, Господи, в страданиях своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего».

         От этих слов у владыки пробежал мороз по коже. Он не думал, что так скоро старец даст ему ответ на все вопросы, приготовленные во время пути.

         Пением тропаря святым мученикам о. Матфей окончательно убедил и утвердил святителя Яранского в мысли, что нужно принять венец мученичества ради спасения Церкви и народа Божия.

         После беседы со старцем и исповеди владыка полностью отдался на Волю Божию и Его Святой Промысел.

         Епископа Нектария 13 ноября 1925 года особым совещанием при коллегии ОГПУ приговаривают к заключению в концлагерь сроком на 3 года и отправляют на Соловки, а 8 сентября 1937 года расстреливают.

         Как-то раз пришла к о. Матфею женщина за советом и говорит: «Как мне лучше помолиться, чтобы умерла моя дочь. Она у меня калека, спереди и сзади – горб. И похожа на лягушку. Помоги и помолись, батюшка, чтоб Господь ее прибрал, ведь у меня, кроме нее, еще трое». Со скорбью в сердце выслушал он слова матери. Долго молчал, а потом сказал: «Молодушка, девочку эту не избывай, она будет ваш поилец и кормилец».

         Вот так немногословно предсказал о. Матфей дальнейшую судьбу ребенка и его родителей. В скором времени после посещения отца Матфея горбы у девочки стали расправляться, ребенок рос и укреплялся, и в дальнейшем действительно случилось так, что ей родителей пришлось докармливать и допаивать до смерти и с честью схоронить.    

         За помощью к старцу приходило много больных и увечных, и всем он находил доброе слово, а многих из них и исцелял.

Раба Божия О-а, жительница деревни Марамзы, в молодости неоднократно бывала у о. Матфея и часто вспоминала такой случай: «Однажды у меня заболело лицо, появились на нем коросты, да такие глубокие, что в некоторых местах начало гнить мясо. И я пошла к батюшке. Он меня принял. Напоил чаем. А затем подает флакончик со Святой водой и говорит: «Мочи, и все пройдет. Надо только верить». А я до этого неоднократно умывалась Святой водой, но было после этого еще хуже. Но ослушаться не посмела. И после трех раз умывания болезнь прекратилась.

         В январе 1923 года о. Матфей решает ехать в храм с. Беляево ко всенощному бдению. Возница соглашается доставить его до места. В то время в лесу и на дорогах было очень много волков, и конюх решил положить под сено топор для страховки. Отец Матфей, подойдя к саням, сразу же обличает возницу: «Надо надеяться на Бога, а не на топор».

         И действительно, за всю поездку они не видели ни одного волка.