Из-за океана на родину предков
Епископ Гавриил Манхэттенский, викарий Восточно-американской Епархии, проживающий в Нью-Йорке, впервые в жизни совершил паломничество на Вятскую землю. Его приезд для яраничей — знаменательное событие, так как епископ Гавриил имеет яранские корни. Здесь он встретился со священнослужителями и своими родственниками – потомками рода Кедровых.
– Владыка, что побудило Вас отправится в столь далекую поездку?
– В течение недели в Москве проходил Архиерейский собор, в работе которого впервые после воссоединения зарубежной и русской церквей участвовали архиереи зарубежной церкви. Это было знаменательным событием, и нам всем вменялось в обязанность быть на этом соборе. Я давно хотел посетить землю своих предков. В Вятке никогда не был, но знаю, что мой прадед был священником. Сегодня мы посетили село Кобра, где он провел на приходе большую часть своей пасторской жизни. Последнее время служил в Орлове, где был замучен: как стало известно, его заморили голодом в начале тридцатых годов. Святые Пахомий и Аверкий Кедровы в детстве ходили в Благовещенскую церковь, где их отец Петр Александрович был священником, тоже являются моими родственниками. Для меня стало великим событием приложиться к мощам святителя Пахомия, святого мученика, мощи которого не так давно были обретены. Их перенесли в храм, где и удалось им поклониться.
– О канонизации его пока не слышно ничего?
– Я надеюсь, что в скором времени она свершится, и буду всячески содействовать по мере своих возможностей работе комиссии, которая занимается представлением и причислением определенных лиц к лику святых.
– Владыка, какие чувства Вы испытали, находясь здесь?
– Грустно, когда видишь эти благолепные храмы, которые находятся, к сожалению, в запустении. Храм в селе Кобра, где служил мой прадед, отец Гавриил Лучинин, сейчас находится в аварийном состоянии. Когда-то там было около 5 тысяч прихожан, пришлось даже его расширять, а сейчас там меньше 500 жителей. В свое время, еще до революции, русский народ наполнял храмы во всех селах. Но пришло страшное время, когда господь попустил преследование и гонение священнослужителей. Большинство церквей закрыли, и наступила страшная страница истории рода человеческого.
Сейчас, по божьей милости, люди имеют возможность молиться, посещать храмы, и самое главное — они познают свои православные корни.
Люди возвращаются к вере, и это очень радует. Трудно передать словами, чувства испытываю смешанные, но очевиден перевес радости над печалью. Мы верим, что русский народ с божьей помощью все преодолеет и будет восстановлена великая православная Россия.
– Владыка, расскажите о себе. Что было толчком к Вашему обращению к Богу? Где служите?
– Мои бабушка и дедушка уехали из России после революции и очутились в Харбине. Отец родился в Чите, а в Харбине – мама. Родители отца были из этих мест. Мой дед Николай Владимирович Чемодаков родился в Кобре, бабушка также родом из Вятской земли.
Она и есть дочь моего прадеда, священника отца Гавриила. Мои родители выросли в Харбине. Он хоть и находился в Китае, но считался городом русских, так как проживали здесь эмигранты из России. Китайцы учились говорить по-русски, а не наоборот. Там были русские названия улиц и 21 храм! Но постепенно русские стали разъезжаться по разным странам мира. Мои родители выехали из Китая в Австралию в конце 50-годов. Там я, по милости Божьей, с самых ранних дней моей жизни, с пеленок, находился в церкви: родился и вырос при храме. Благодаря церкви, мы, эмигранты, смогли сохраниться, как русская нация, сохранив не только веру, но и русский язык, любовь к России и к русской культуре. Я вырос в Сиднее, где также было немало русских эмигрантов, существовала целая колония. Там было 7 православных храмов, женский монастырь, также и в других городах имеются наши церкви и приходы. Я учился в английской школе, но первым языком в моей жизни был русский. Дома говорили по-русски, и я всегда ощущал разницу между своими школьными друзьями — англичанами, австралийцами — и теми друзьями, что я имел при храме, православными русскими ребятами. С ними не только встречались на молитве, но и понимали, что значит быть русским. Славно ощущать радость встречи праздников, например, Пасхи. Эту радость не объяснишь не православному человеку. Я учился, окончил среднюю школу, хотел поступить в университет на юридический факультет, но пошел по стопам своего старшего брата, который уже учился в Америке в семинарии в единственном за рубежом православном центре при Сестроицком монастыре. В 1980 году я туда отправился, закончил семинарию в 1984 году, после чего там остался: преподавал русскую историю и русскую культуру. Потом стал келейником нашего покойного митрополита Виталия и нынешнего нашего владыки митрополита Иллариона. В 1996 году меня посвятили в сан архиерея. Тогда меня хотели отправить в Австралию, но получилось так, что я остался в Нью-Йорке при нашем синоде, где я проживаю и служу по сей день. А со следующего года я буду возглавлять Канадскую Епархию.
– В России Вы оказались первый раз?
– Первый раз я побывал в 1987 году, когда отмечали тысячелетие крещения Руси. Тогда я еще был мирянином, ездил с маленькой группой русских людей. Второй раз приезжал с митрополитом Виталием в 1993 году. Мы посещали святые места России, побывали в Санкт-Петербурге, Воронеже, Белгороде. Потом я еще несколько раз приезжал в Россию.
Беседовал
Павел ПОПОВ.
